Корпорация по развитию малого и среднего предпринимательства призвала регионы России использовать механизм, при котором интеллектуальная собственность может служить предметом залога для получения кредита. И хотя такая практика не противоречит статье 340 Гражданского кодекса РФ, до повсеместной ей далеко. Своими соображениями о том, с чем это связано, в интервью «Континенту Сибирь» поделился основатель компании «Третье измерение» ДМИТРИЙ СКОТНИКОВ.
— Минобрнауки России совместно с Министерством экономического развития РФ и Роспатентом пытаются разработать Стратегию развития Российской Федерации в сфере интеллектуальной собственности. В чем ее суть?
— Власти стремятся создать открытый рынок интеллектуальной собственности с полным набором финансовых и нефинансовых инструментов поддержки изобретательской деятельности. В частности, создать класс эффективных правообладателей.
— Общественное мнение не отступает от тезиса, что в Новосибирске все хорошо с наукой, неплохо с производством, но нет «переводчика» с «умного языка на понятный», а также не хватает «создателя легенд». По-простому, нет инженеров-внедренцев, готовых переплавлять идеи в схемотехнику, и финансистов, готовых под гарантии интеллектуальной собственности «добывать» средства на развитие бизнеса. Как тут может помочь техноброкерство?
— У меня нет под рукой статистики по состоянию новосибирской науки, но если оценивать общий уровень развития прикладной науки и изобретательства в России и, как следствие, количество заявок на патенты, то любопытно использовать следующую статистику в соотнесении с другими мировыми державами: Мировым лидером по количеству заявок на получение патентов об изобретении на сегодня является Китай. У него 1 млн 381 тысяча патентных заявок, у США — около 607 тысяч, Японии — 318 тысяч, а у России — 36,8 тысячи. То есть в 8,5 раза хуже Японии, в 16,5 раза хуже Америки, в 37,5 раза хуже Китая. Выводы делать читателю.
Другая любопытная статистика хоть и косвенно, но все—таки отражающая положение дел с бизнесом на основе интеллектуальной собственности и технологическим предпринимательством, — показатель кредитования под залог интеллектуальной собственности. Пока что в России под залог патентных прав получают финансирование лишь 2–6 компаний в год. Причем российские банки не берут в залог патентные права в качестве основного вида обеспечения кредита. В июле вопрос обсуждали в Госсовете. Руководитель Роспатента Григорий Ивлиев тогда подчеркнул, что Россия по состоянию рынка венчурных инвестиций и ликвидности патентных прав относится к категории стран, в которых кредитование под залог прав на изобретения, полезные модели и промышленные образцы будет развиваться только с поддержкой государства, снимающей существенную часть рисков с банков.
Понятие техноброкерство не нравится. Сразу ассоциация со спекуляцией, отсутствием реального продукта
Попытки поддержать были. Скажем, весной 2018 года Роспатент совместно с Фондом содействия инновациям собрал заявки с малых и средних предприятий, представляющих на рынке инновационные продукты. Из 140 заявок отобрали 87 компаний с общей инвестиционной потребностью в 7,77 млрд рублей и потребностью в оборотных средствах в размере 2,9 млрд рублей. Им предложили выгодные условия — 6,5–10% годовых за кредит на срок от трех до десяти лет. Суммы звучали значимые — до 1 млрд рублей на инвестиционные цели и до 300 млн рублей в оборот. Для кредитования Сбербанк отобрал четыре технологические компании. И тут выяснилось, что проблема крылась не в отсутствии опыта правоприменения — у компаний просто не хватило компетенций, чтобы работать со своими правами на интеллектуальную собственность. Две компании «откололись» от проекта почти сразу. Но и две оставшиеся так и не получили денег.
Тут уместно привести статистику по заложенным объектам интеллектуальной собственности в банках других стран. В тройку лидеров, понятно, входят США и их банки JP MorganChase (48 804 шт.), Bank of America (46 897 шт.) и Citigroup (34 658 шт.) — эти данные приводит Роспатент со ссылкой на исследование: Relecura, Inc., IP backed financing trends, 2009–2014 гг. В Китае объем выданных ссуд под залог интеллектуальной собственности в 2017 году составил $10,5 млрд — трехкратный рост за пятилетку. А количество компаний, получивших такие кредиты, за это же время выросло на порядок — до 4177. Аналогичная статистика и в Республике Корее, только цифры поменьше — совокупный объем займов $228 млн, распределенный на 429 компаний.
Что получается? Если по показателям патентования мы отстаем в десятки раз, то по привлечению кредитных средств под технологическое предпринимательство — в сотни, если не тысячи раз. Картинка грустная. Но она меняется, в том числе в Новосибирске. Губернатор Новосибирской области Андрей Травников намерен развивать сотрудничество с Роспатентом. На «Технопроме» заместитель руководителя проектного офиса федерального института промышленной собственности Андрей Лаенко представил совместный перспективный региональный проект Ассоциации кластеров и технопарков (АКИТ) и ФИПС. Проект предполагает создание методически оснащенных региональных центров компетенций по патентной аналитике и управлению промышленной политикой регионов.
— Вы составили матрицу полномочий, задали трехмерное пространство решения технической задачи. Теперь представители каждой «клетки» уверяют, что описанные в ней вопросы по силам взвалить на себя одному-двум специалистам в регионе. Насколько матрица — универсальный инструмент? Работает ли она за пределами горстки из десятка специалистов? Инженеры боятся брать на себя ответственность, маркетологи тащат одеяло на себя, эксперты по трансферту только называют себя так, а ученые компилируют уже открытое.
— Создавая компанию «Третье измерение», занимающуюся консалтингом в сфере трансфера технологий, мы берем на себя определение перспективных направлений инвестирования, комплексную оценку технологических инвестиционных проектов и портфеля патентов компании, деловые и тематические знакомства и экскурсии представителей производства, сбыта и прикладной науки «в гости», профилирование ведущих отраслевых компаний по заданной группе технологий, совместную с партнерами разработку IT-решений для инженерной разработки наукоемких проектов и управления технологическими компаниями. Это называется по-разному — техноброкерство, управляющая компания и другое.
Хотя, если честно, мне самому понятие техноброкерство не нравится. Сразу ассоциация со спекуляцией, отсутствием реального продукта. Но сегодня отсутствует другое понятие и название профессии, наиболее полно описывающее процесс. Мы с коллегами в шутку по мотивам проекта «Академгородок 2.0» использовали понятие «Инженер 2.0». Есть и другие названия, например, специалист по трансферу технологий (в нем есть ощущение процесса), внедренец (советское название с элементом насилия), инновационный менеджер (нет привязки и образа управляемого процесса).
— Под техноброкером имеют в виду человека, который обещает помочь инновации выйти на рынок, найти клиентов и продать продукт. Он действительно в состоянии это сделать?
— Конечно. Как минимум, он может взглянуть на идею и технологию, на производство и сбыт продукции со своей — независимой — стороны. Как максимум — разработать алгоритм превращения идеи в продукт. Авторы идей — им и так хорошо, они часто витают в облаках, да еще за бюджетные средства. А производственникам лучше синица в руке, чем журавль в инноваторском небе. Лучше иметь существующий, пусть и малорентабельный процесс производства и сбыта, но предсказуемо. Техноброкер живет с результата, на это и надежда.
Наконец, техноброкер берет на себя управление процессом коммерциализации, трансфера технологий. Нужна эта роль, чтобы вести переговоры, модерировать этот процесс. В таких переговорах авторы технологий будут считать, что производственники заберут технологию и «кинут». А производственники будут считать, что эти инноваторы «по ушам проедутся», сферического коня в вакууме «впарят». Переговорщику нужно удержать стороны от крайностей, не допустить очередного разочарования во всем новом. Одним словом, это опора на три точки.
Вот только задача помочь инновации реализоваться на практике слишком масштабная и неподъемная для одного человека. Поэтому мы и составили матрицу и собираем команду. Это просто системный взгляд на пропасть между идеями и производством с опорой на «Системного оператора» Альтшуллера. К универсальности инструмента наша команда сегодня не стремится. Это управленческий инструмент, который мы используем в нашей работе. Во-первых, в вопросах разграничения зон ответственности внутри команды. Во-вторых, для разбора полетов и диагностики проектов.
Картинка на этом рынке, конечно, сегодня грустная, с этого мы начали сегодня беседу, оценивая уровень дел с доведением инноваций до производства и сбыта. А чтобы картинка не казалась в рамках сегодняшнего времени, приведу такой факт. Генрих Альтшуллер в 1948 году написал письмо Сталину с резкой критикой положения дел с изобретательством в СССР. После чего был арестован. Сегодня 2019 год, положение дел сильно не улучшилось, а прошло уже 70 лет. Это уже можно называть затянувшейся депрессией. Альтшуллера в тот момент выпустили, а его инструменты дали серьезные плоды. И, надеюсь, порадуют креативностью, системностью и результатом в наше время.
Источник: «Бизнес-портал «Континент Сибирь»